Андрей Заря Дед

Одиннадцать побегов, десятки лагерей
Отсиженных полвека, нет дома и детей
Откинулся на волю, под семьдесят уже
Здоровье никакое - всё отдано тюрьме

Он всё так же на корточках, а в зубах папиросочка
И в глазах неподдельный блеск, фору даст пацанам
Позавидуешь памяти, не услышишь слов матерных
Душ загубленных тоже нет - всё почти за карман

Идут к нему, как к Богу, он видит насквозь всех
Подушка кислорода ему нужней, чем смех
С ним так легко нормальным, а бесам тяжело
Конторой персонально снимается кино

Он всё так же на корточках, а в зубах папиросочка
И в глазах неподдельный блеск, фору даст пацанам
Позавидуешь памяти, не услышишь слов матерных
Душ загубленных тоже нет - всё почти за карман

Но часто почему-то он вспоминает то
Войну с сучнёй и смуту с подачи оперов
Прошло уже полвека, но всё же в лагерях
Не стало меньше зэков, но меньше всё бродяг

Он всё так же на корточках, а в зубах папиросочка
И в глазах неподдельный блеск, фору даст пацанам
Позавидуешь памяти, не услышишь слов матерных
Душ загубленных тоже нет - всё почти за карман

Что жизнь отмерила ему - он выбрал сам свою судьбу
Всё, как хотел, вот только не было свободы
Не убивал, за честь стоял и никогда не предавал
Никем не писаные строгие законы

Ушёл зимой холодной на семьдесят седьмом
Нехватка кислорода, а думали - спасём
И вырос над могилой из камня, как живой
Чтоб люди не забыли при жизни был какой

Он всё так же на корточках, а в зубах папиросочка
И в глазах неподдельный блеск, фору даст пацанам
Позавидуешь памяти, не услышишь слов матерных
Душ загубленных тоже нет - всё почти за карман